Теперь о заработной плате — ведь человек может работать в любых условиях и не жаловаться, если ему хорошо платят. В 1900 году фабрич ная инспекция собрала статистику средних зарплат по отраслям. А то у нас любят с цифрами в руках доказывать, что рабочие жили хорошо -берут высококвалифицированного слесаря или токаря и показывают: вот столько он зарабатывал, а вот столько стоил хлеб... Забывая, что кроме слесарей были ведь еще и чернорабочие.
Итак, в машиностроительном производстве и металлургии рабочие получали в среднем 342 рубля в год. Стало быть, в месяц это выходит 28,5 рубля. Неплохо. Но, обратившись к легкой промышленности, мы видим уже несколько иную картину. Так, обработка хлопка (прядильные и ткацкие мануфактуры) — 180 рублей в год, или 15 в месяц. Обработка льна — 140 рублей в год, или 12 в месяц. Убийственное химическое про изводство, рабочие на котором до старости не доживали — 260 рублей в год, или 22 в месяц. По всей обследованной промышленности средняя зарплата составляла 215 рублей в год (18 в месяц). При этом платили неравномерно. Заработок женщины составлял примерно 3/5 от уровня взрослого мужчины. Малолетних детей (до 15 лет) — 1/3. Так что в сред нем по промышленности мужчина зарабатывал 20 рублей в месяц, жен щина — 12, а ребенок — около семи. Повторяем — это средний заработок. Были больше, бывали и меньше.
Теперь немножко о ценах. Угол, то есть место на койке в Петербурге стоил 1-2 рубля в месяц, так называемая «каморка» (это не комната, как можно бы подумать, а кусочек комнаты, разгороженной фанерными пе регородками, что-то вроде знаменитого общежития из «Двенадцати сту льев») стоила 5-6 рублей в месяц. Если рабочие питались артелью, то на еду уходило самое меньшее 6-7 рублей в месяц на человека, если по одиночке — более семи. Одиночка, при среднем заработке, мог прожить, но ведь любому человеку свойственно стремиться создать семью — и как прикажете ее кормить на такой заработок? Поневоле дети рабочих с 7-10 лет тоже шли работать. Причем женщины и дети составляли кате горию самых низкооплачиваемых рабочих, оттого-то потеря кормильца была уже не горем, а трагедией для всей семьи. Хуже смерти была толь ко инвалидность, когда отец работать не может, а кормить его надо.
Да, кстати, еще штрафы мы забыли! Как вы думаете, за что штрафо вали? Во-первых, естественно, за опоздание. Завод Мартына (Харьков ский округ): за опоздание на 15 минут вычитается четверть дневного заработка, на 20 минут и более — весь дневной заработок. На писчебу мажной фабрике Панченко за час опоздания вычитается как за два дня работы. Но это как бы строго, однако понятно. А как вы думаете, за что еще штрафовали? Впрочем, тут современной фантазии не хватит, чтобы такое придумать, надо доподлинно быть «отцом» рабочих. Фабрика Пеш кова: штраф в один рубль, если рабочий выйдет за ворота (в нерабочее время, ибо выход за ворота фабрики был вообще запрещен!). Мануфак тура Алафузова (Казань): от 2 до 5 рублей, если рабочий «прошелся, крадучись, по двору». Другие примеры: 3 рубля за употребление непри личных слов, 15 копеек за нехождение в церковь (в единственный вы ходной, когда можно поспать!). А еще штрафовали за перелезание через фабричный забор, за охоту в лесу, за то, что соберутся вместе несколько человек, что недостаточно деликатно рабочий поздоровался и пр. На Никольской мануфактуре благодетеля нашего Саввы Морозова штрафы составляли до 40% выдаваемой зарплаты, причем до выхода специаль ного закона 1886 года они взыскивались в пользу хозяина. Надо ли объяс нять, как администрация старалась и как преуспевала в самых разнооб разных придирках?
Ну, переведем дух и двинемся дальше. Об условиях труда и быта рабо чих — отдельный разговор. Об охране труда в то время говорить вообще почти не приходилось — это относилось всецело на христианское чувство хозяина. (Кстати, в случае увечья рабочего он ничем не отвечал: может кинуть пособие, а может прогнать за ворота — и живи, как знаешь).
В Царстве Польском по части условий труда было, пожалуй, самое лучшее положение в Российской империи. И вот что пишет фабричный инспектор Харьковского и Варшавского округов Святловский, который лично осмотрел 1500 (!) предприятий с 125 тыс. рабочих — то есть в основном мелких. «Относительно рабочих помещений можно принять за правило следующее положение: если во вновь воздвигаемых фабриках далеко не всегда обращается внимание на требования строительной гигиены, то в старых фабриках и, особенно, в мелких заведениях эти требования всегда и благополучно игнорируются и нигде не имеется приспособлений ни для вентиляции, ни для удаления пыли»1. Так, сушиль ни на махорочных фабриках таковы, что даже привычного рабочего, ко торый пробыл там 15 минут, иной раз вытаскивали в глубоком обморо ке. «При входе в сушшьню дух захватывает почти в той же мере, как и при входе в помещение химических заводов, где вырабатывается соля ная кислота».
Да, кстати, химические заводы — вот где были настоящие фабрики смерти. Московская губерния (относительно цивилизованная): «На хи мических заводах в подавляющем большинстве случаев воздух отравля ется различными вредными газами, парами и пылью. Эти газы, пары и пыль не только вредят рабочим, причиняя более или менее тяжкие бо лезни от раздражения дыхатечьных путей и соединительной оболочки глаз и влияя на пищеварительные пути и зубы, но и прямо их отравля ют... На зеркальных мелких заводах рабочие страдают от отравления ртутными парами. Это обнаруживается в дрожании рук, в общем упад ке питания и дурном запахе изо рта». Кстати, один из таких заводов -по производству свинцовых белил — красочно описан Гиляровским в очерке «Обреченные».
Фабрики тогдашние мало походили на нынешние, где, даже если есть проблемы с вентиляцией, то, по крайней мере, достаточно самого возду ха. Но исследователи условий труда на кустарных и полукустарных про изводствах, таких как табачные, спичечные фабрики и пр., пришли в ужас, когда измерили, сколько воздуха приходится на одного работаю щего. Получалось иной раз половина, а иной раз и треть кубической сажени (сажень — около 2 метров, соответственно кубическая сажень -около 8 куб. метров). При этом единственной вентиляцией зачастую слу жила открытая дверь и форточка в окне, которую рабочие закрывали по причине сквозняков.