Гек сразу с козырей хуячит. Зверь. Только и я ведь немного джокер...
Июнь 2017 Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Такое вот настроение:
https://www.youtube.com/watch?v=ewg8wPjG6x4
Старпёры, нажмем на стартёры!
Беспокойство• 20.06.2017 18:18
А Хрюн-то прав оказался. Присмотрелся я к запятой Плюха поближе, славная запятая. Сверху такая кругленькая, почти жопастенькая, а к низу - тоненькая-тоненькая, как Гек корнишона, вниз смотрит. Полезная запятая, правильная.
Ты б Гек ворону штоли бы словил, пока агурец в росте, а то потом бушь её корнюшоном своим смешить
Ну что тут у вас, пурпурные? Хрюна жабите?
Слушно діло. Яп тоже втянулся, но у меня огурец пошол в рост. Нада листики рвать, чтоп завязь была. Хотя нет. Чо тут жабить?
Шол. Подскользнулся. Упал. Закрытый перелом.//
Сколько той истории.
Ну низя жить тока своими траблами, нужно чутко откликаться и на чужие.Вот скажи Лепешкинду, што уместна, знаешь как ему приятно будет.Ибо сомеваца то он сомневался, но всё ж надеялся.А тут раз - и уместна.ОБа-на, ца-ца.
Беспокойство• 20.06.2017 17:29
Не знаю, насколько уместна запятая во втором предложении.
Плюх
Эх, мне бы ваши проблемы..
Лепешкинд, седня у мя шасливый день, а насчет доводить " до совершенства , почему-то вспомнилось:
"Вот на улице «На Боишти» в Праге, в подвальчике, жил метельщик Махачек, тот сморкался на оконное стекло и потом так ловко размазывал, что получалась картина, как Любуша пророчествует о грядущей славе города Прага. За каждую такую картину он получал от своей жены такую «стипендию», что у него глаза вылезали на лоб, но он все-таки своего искусства не бросал и продолжал в нем совершенствоваться. Правда, это было его единственное развлечение."
Похождения бравого солдата Швейка во время Мировой войны
Свиняка, ну конечно поменяю, я шкета в лагерь спровадил, у меня теперь времени дохуя, будем редактировать постепенно. Создадим шедевр! (Я даже начал где-то понимать Некрополулёлика, это же так пиздато, доводить абсурд до совершенства)
Думаю, что надо еще не менее пяти раз скопипастить текст целиком, чтобы наверняка. А вообще годная штука для "писем счастья".
Наш стройотряд квартировал на первом этаже школы, в которой шел ремонт. Большая часть - в спортивном зале, девчонки – в кабинете домоводства, а наша «ночная бригада», чтобы не мешать остальным, в кабинете труда, где шкафы–стеллажи были выдвинуты на середину для покраски стен, а в углу кучей лежали фанерные автоматы для «Зарницы» и кривые лопаты для чистки снега. Все помещения выходили в общую рекреацию, со столом для настольного тенниса. Джон-каскадёр после конкурса политической песни все дорогу убеждал здоровенного увальня Вовку в пользе рукоблудия, мол, и фантазию развивает, самому такое в голову не придёт, и знакомиться помогает: так подойти страшно, а когда знаешь, что она вытворять умеет, так уже и ничего, и так увлёкся, что не заметил, как налетел на стоящий напротив входа стул с чьими–то висящими на спинке брюками и лежащими на сидении трусами в цветочек. Ругнувшись, Джон вынул из этих штанов ремень, поставил на бок стоящую рядом Славкину раскладушку и связал им переднюю и заднюю ножки, пропустив ремень под брезентовым полотнищем. Этого ему показалось мало, и, навязав на суровой нитке узелков, он уложил её хитрыми петлями между матрасом и простынёй, выведя конец наружу. Затем со скучающим видом уселся за глядящим в окошко Вовкой. За манипуляциями Джона наблюдал стоявший на испачканной мелом классной доске Чебурашка, выжженный на толстой фанере, с огромными ушами и глазами, его полные губы посылали весьма двусмысленный воздушный поцелуй каждому вошедшему.
Славка пришел последним и, увидев, что его стул занят чьей-то одеждой, уселся на свою раскладушку, ремень натянулся, ножки подогнулись, и он оказался жопой на полу. Решив, что это случайность, Славка расправил дужки и снова сел. С тем же результатом. Тогда он решил действовать более осторожно и, восстановив раскладушку, он навис над ней задницей и осторожно присел, да так и остался в позе орла над рухнувшей койкой. Перевернув её он отвязал ремень и выкинул его в открытое окно, что не вызвало у внимательно наблюдавших за этим зрителей никакой реакции, так как ремень был неизвестно чей. Немного посидев, Славка разделся, взял книжку и полез под одеяло. Джон начал понемногу вытягивать веревку с узелками. Сначала Славка как-то беспокойно заворочался, потом начал чесаться. Затем резко встал и, задрав одеяло, стал рассматривать простыню.
- Наверно, ты от Галки мандавошек подцепил, помнишь, ходил к ней, когда у тебя живот болел? –участливо предположил Джон. Галка была отрядная врачиха и её никто не любил. Злые языки поговаривали, что в её градуснике вместо ртути - кусок проволоки, ровно на 36,6, потому, что получить у неё освобождение от работы было нереально. Славка никак не прореагировал на заботливые слова и снова улёгся. Джон опять потянул за нитку. Славка вскочил и начал рукой отряхивать простыню, снова лег, теперь уже лицом к стене. Нитка у Джона кончилась, и когда все было решили, что "Finita la comedia" , фанера с блудливым Чебурашкой свалилась с классной доски прямо бедолаге на башку. Так как этого никто не ожидал, то давно сдерживаемый смех рёвом вырвался наружу, взбешенный Славка схватил Чебурашку и с размаху, плашмя огрел по спине ни в чем не повинного Вовку. Офигевший Вован сграбастал Славку и «полилась бы чья-то кровь» если бы не крик Аркана: «Ребята, а это что такое? Посмотрите-ка…!» ( «Зачем опять прерии снятся», часть третья).
Славка, вырвавшись из могучих объятий Вована, остался на месте, остальные подошли на крик.
- Что же это делается?! - театрально заламывал руки Аркаха, - мы там за Луиса Карвалана с Анжелой Девис глотки рвём, после работы в песни протеста поём, а он тут харю давит, да ещё в моей кровати!
В самом деле, в Аркановой койке лежал на спине, держа в руках книжку, Колька по кличке Кока, при этом он крепко спал и улыбался. Его не разбудил ни наш хохот, ни Аркашины вопли. Про Коку нужно сказать отдельно, если бы тогда кто читал Толкина, то была бы у Кольки совсем другая кличка: Балин, Бомбур или какой-нибудь Гимли, так как был он очень невысок, коренаст, с высоким лбом, курчавыми волосами и бакенбардами, переходящими в бороду. Он был старше многих в отряде, отслужил в армии (даже получил сержантские лычки) и в институт попал после подготовительного факультета по рабочему направлению. Хотя, по характеру он больше был похож на хоббита: доброжелательный, трудолюбивый, всегда готовый прийти на помощь, по-моему, он был из народов крайнего севера, но могу и ошибиться. Даже дюймовочка–блондинка Таня, за которой он трогательно ухаживал, при всей своей миниатюрности, была на полголовы выше его. Бригада сгрудилась вокруг спящего, все взгляды были устремлены на предательски вздымающуюся над ним простыню.
- Странная штука жисть, одним доской по ебалу, а другим Эммануэль с доставкой на дом показывают – философски произнёс Вован.
- Нужно ребят из спортзала позвать, пусть посмотрят, чем тут наш любимчик занимается, заявил Джон с присущей ему заботой о ближних, и девчонок позвать, пусть тоже посмотрят.
- А чего звать, пошли сами к ним отнесём, и, подхватив раскладушку с Колькой, потащили его к двери. По дороге кто-то вынул у Кольки книжку и вставил ему в руки огарок свечки. У ребят из спортзала заводилой был Костя-Диабет (по названию группы , где он был солистом), сразу принявшим руководство на себя.
- Так, аккуратненько ставим на теннисный стол, тащи сюда фикусы, один справа, другой слева, ставь на тумбочку Чебурашкину нерукотворную икону (тут же зажёг перед ней спиртовку из кабинета химии). Вы двое, быстро надели дорожные жилеты, строительные каски, взяли из угла автоматы и встали в изголовье.
Сам он, на минуту исчезнув в туалете, где уборщица хранила свой инвентарь, появился в чёрном халате, подшлемнике с меловым крестом на лбу и с консервной банкой на веревке, в которой дымилась вата. В руке он держал швабру, пробитую вниз по палке, так что получилось что-то вроде епископского жезла. За ним шел Джон-каскадёр с малярной кистью и ведром с водой. Между фикусами натянули веревку и повесили на неё взятые из тумбочки комиссара презервативы. Сия аллегория должна была означать, что усопшего вусмерть заебала работа. Вован по собственной инициативе облачился в плащ–палатку с капюшоном и, подпоясавшись веревкой, стал похож на странствующего монаха. Ему в помощь Колька дал двух бойцов, пожертвовав одному из них свой жезл, а другому дал деревянную лопату для снега, к которой кнопками приколол портрет то ли Дарвина, то ли Линея с траурной каймой, которую сам нарисовал углем, заодно велел использовать лопату как опахало, что бы Вовке было не жарко. Решив, что предварительная подготовка закончена, пошли звать девчонок. Они стайкой выпорхнули из двери и подошли к столу: «Ой, что это тут у вас? – Ой, а кто это? - Ой, а что это с ним? – Ой, а что это у него?»
На все вопросы Колька отвечал неторопливо, по очереди, на поповский протяжный лад, размахивая своим кадилом:
-Это у нас панихида по усопшему.
– Зовут его раб божий Кока.
– Усоп он от непосильной работы, коей нас здесь мучат, а так же от невоздержанной жизни.
– Это у него хуй!
Последний ответ дамам явно не понравился и, с возмущенным визгом, они удрали к себе в комнату, однако скоро вышли обратно, закутанные в простыни, и, выстроившись вдоль стенки, стали горестно рыдать: «На кого ж ты нас покинул, касатик, как же мы без тебя будем». Сцена очень походила на «Белое солнце пустыни», когда Абдула решил кончать своих жен, если бы не смешки, которые девчонки издавали глядя на покойника.
Итак, диспозиция была следующая: посреди рекреации на теннисном столе стояла раскладушка с покойным, рядом с ним на тумбочке - фанера с Чебурашкой и спиртовой лампадой, в изголовье - почётный караул автоматчиков, справа - монах в капюшоне с требником в руках (а, точнее, с книжкой стихов Пушкина на комяцком языке) в сопровождении держателя жезла и опахальщика. Слева – Костик с кадилом и Джон с помойным ведром и малярной кистью, которой он щедро кропил всех собравшихся. Под раскладушку кто-то поставил белые кеды усопшего.
- Итак, помер раб Божий Кока, - торжественно провозгласил Костик и далее, слегка изменив ежевечернюю процедуру прощания с прошедшим днем, добавил, - да и хуй-то с ним!
- Хуй, хуй, хуй, следуя непреложному ритуалу, торжественно произнесли бойцы.
Вова открыл книжку и низким басом начал читать отходную :
- Дыр, гыр, быр,
елчердыр!...
Невозможно было понять, о чем были стихи Нашего Всего, то ли про старушку, с которой он так любил выпить, а может и про царя Салтана, но впечатление они производили мощное. В конце молитвы Вован согнулся в поясном поклоне, то же повторил стоящий за ним боец со шваброй, нехило приложившись этой самой шваброй по Вовкиной спине. Вовка резко выпрямился и треснулся репой об лопату с Дарвиным, которой его услужливо обмахивали. Дабы избежать очередного конфликта Костик опять взял инициативу на себя:
- Последней мыслью покойного на земле была (тут он замешкался и, не найдя нужного слова, просто показал рукой на торчавший под простыней стояк), э… …при этом он велел всем нам (Колька сделал руками жест, как будто лепит невидимый снежок), а .., во! Плодиться и размножаться! – произнёс он с облегчением. Как бы в подтверждение его слов, в школьный двор, куда выходили открытые окна рекреации, забежали две дворового вида собачки, воровато оглядевшись по сторонам и решив, что тут им никто не помешает, одна влезла на другую и начала хорошенько наяривть. Мужики одобрительно загукали, дамы возмущенно запищали, а воодушевлённый успехом своей проповеди Колька тут же добавил:
- Душа покинула бренное тело, но пребывает с нами, показывая нам верный путь!
Тут, ко всеобщему изумлению, собачки совершили рокировку: нижняя собачка оказалась сверху и так же бойко стала обхаживать бывшую верхнюю. По рядам мужиков пронесся возмущенный ропот, зато дамы очень обрадовались и тут же заявили, что если это именно то, что завещал нам Колька, то они ничего против не имеют, так как к ним это совершенно не относится, разве что в следующем году они запишутся в другой стройотряд, с нормальными ребятами. Даже Вован из-под капюшона философски заметил, что, похоже, покойный был не так прост, как нам всем казалось. Тут кто-то не выдержал и запустил кединой в нетрадиционных собачек, промазал, и они, от греха подальше, лениво затрусили со двора.
То ли от удушливой вони горелой ваты, то ли от поднявшегося галдежа, но, преждевременно покинувшая тело душа, решила вернуться. Покойный вобрал воздух, сморщил лицо и, громко чихнув, резко сел на раскладушке, как паночка в гробу.
«Чудо, чудо!» - заголосил было Костик, но Кока, не понимая где он находится и что происходит, попытался восстать из домовины. Высунув ногу и не найдя опоры (раскладушка стояла на столе) он как жаба вывалился на пол, тут же вскочил, выхватил у стоявшего рядом бойца швабру, огрел её в очередной скрючившегося от смеха Вовку и помчался в кабинет труда. Оттуда он вышел, поддерживая руками штаны:
- Куда, сволочи, ремень дели?
- Его Славка в окно выкинул, - услужливо сообщил Джон, забыв сказать, что сам этот ремень вынул, - а кедина твоя, вон, во дворе валяется.
- Сейчас вернусь и серьёзно поговорим, - пообещал оживший кадаврик, направляясь к выходу, но в этот момент за окном раздались автомобильные гудки, прибыла «вечерняя лошадь» и мы отправились на работу.
Не знаю, насколько уместна запятая во втором предложении, после слова "реинкарнацию", мне кажетса вполне, но на всякий случай прочитайте и этот вариант.
Ну Плюх, как не стыдно, мог бы и в последнем что-нить поменять, например " оживший кадаврик" на " новоявленный Лазарь"
Наш стройотряд квартировал на первом этаже школы, в которой шел ремонт. Большая часть - в спортивном зале, девчонки – в кабинете домоводства, а наша «ночная бригада», чтобы не мешать остальным, в кабинете труда, где шкафы–стеллажи были выдвинуты на середину для покраски стен, а в углу кучей лежали фанерные автоматы для «Зарницы» и кривые лопаты для чистки снега. Все помещения выходили в общую рекреацию со столом для настольного тенниса. Джон-каскадёр после конкурса политической песни все дорогу убеждал здоровенного увальня Вовку в пользе рукоблудия, мол, и фантазию развивает, самому такое в голову не придёт, и знакомиться помогает: так подойти страшно, а когда знаешь, что она вытворять умеет, так уже и ничего, и так увлёкся, что не заметил, как налетел на стоящий напротив входа стул с чьими–то висящими на спинке брюками и лежащими на сидении трусами в цветочек. Ругнувшись, Джон вынул из этих штанов ремень, поставил на бок стоящую рядом Славкину раскладушку и связал им переднюю и заднюю ножки, пропустив ремень под брезентовым полотнищем. Этого ему показалось мало, и, навязав на суровой нитке узелков, он уложил её хитрыми петлями между матрасом и простынёй, выведя конец наружу. Затем со скучающим видом уселся за глядящим в окошко Вовкой. За манипуляциями Джона наблюдал стоявший на испачканной мелом классной доске Чебурашка, выжженный на толстой фанере, с огромными ушами и глазами, его полные губы посылали весьма двусмысленный воздушный поцелуй каждому вошедшему.
Славка пришел последним и, увидев, что его стул занят чьей-то одеждой, уселся на свою раскладушку, ремень натянулся, ножки подогнулись, и он оказался жопой на полу. Решив, что это случайность, Славка расправил дужки и снова сел. С тем же результатом. Тогда он решил действовать более осторожно и, восстановив раскладушку, он навис над ней задницей и осторожно присел, да так и остался в позе орла над рухнувшей койкой. Перевернув её он отвязал ремень и выкинул его в открытое окно, что не вызвало у внимательно наблюдавших за этим зрителей никакой реакции, так как ремень был неизвестно чей. Немного посидев, Славка разделся, взял книжку и полез под одеяло. Джон начал понемногу вытягивать веревку с узелками. Сначала Славка как-то беспокойно заворочался, потом начал чесаться. Затем резко встал и, задрав одеяло, стал рассматривать простыню.
- Наверно, ты от Галки мандавошек подцепил, помнишь, ходил к ней, когда у тебя живот болел? –участливо предположил Джон. Галка была отрядная врачиха и её никто не любил. Злые языки поговаривали, что в её градуснике вместо ртути - кусок проволоки, ровно на 36,6, потому, что получить у неё освобождение от работы было нереально. Славка никак не прореагировал на заботливые слова и снова улёгся. Джон опять потянул за нитку. Славка вскочил и начал рукой отряхивать простыню, снова лег, теперь уже лицом к стене. Нитка у Джона кончилась, и когда все было решили, что "Finita la comedia" , фанера с блудливым Чебурашкой свалилась с классной доски прямо бедолаге на башку. Так как этого никто не ожидал, то давно сдерживаемый смех рёвом вырвался наружу, взбешенный Славка схватил Чебурашку и с размаху, плашмя огрел по спине ни в чем не повинного Вовку. Офигевший Вован сграбастал Славку и «полилась бы чья-то кровь» если бы не крик Аркана: «Ребята, а это что такое? Посмотрите-ка…!» ( «Зачем опять прерии снятся», часть третья).
Славка, вырвавшись из могучих объятий Вована, остался на месте, остальные подошли на крик.
- Что же это делается?! - театрально заламывал руки Аркаха, - мы там за Луиса Карвалана с Анжелой Девис глотки рвём, после работы в песни протеста поём, а он тут харю давит, да ещё в моей кровати!
В самом деле, в Аркановой койке лежал на спине, держа в руках книжку, Колька по кличке Кока, при этом он крепко спал и улыбался. Его не разбудил ни наш хохот, ни Аркашины вопли. Про Коку нужно сказать отдельно, если бы тогда кто читал Толкина, то была бы у Кольки совсем другая кличка: Балин, Бомбур или какой-нибудь Гимли, так как был он очень невысок, коренаст, с высоким лбом, курчавыми волосами и бакенбардами, переходящими в бороду. Он был старше многих в отряде, отслужил в армии (даже получил сержантские лычки) и в институт попал после подготовительного факультета по рабочему направлению. Хотя, по характеру он больше был похож на хоббита: доброжелательный, трудолюбивый, всегда готовый прийти на помощь, по-моему, он был из народов крайнего севера, но могу и ошибиться. Даже дюймовочка–блондинка Таня, за которой он трогательно ухаживал, при всей своей миниатюрности, была на полголовы выше его. Бригада сгрудилась вокруг спящего, все взгляды были устремлены на предательски вздымающуюся над ним простыню.
- Странная штука жисть, одним доской по ебалу, а другим Эммануэль с доставкой на дом показывают – философски произнёс Вован.
- Нужно ребят из спортзала позвать, пусть посмотрят, чем тут наш любимчик занимается, заявил Джон с присущей ему заботой о ближних, и девчонок позвать, пусть тоже посмотрят.
- А чего звать, пошли сами к ним отнесём, и, подхватив раскладушку с Колькой, потащили его к двери. По дороге кто-то вынул у Кольки книжку и вставил ему в руки огарок свечки. У ребят из спортзала заводилой был Костя-Диабет (по названию группы , где он был солистом), сразу принявшим руководство на себя.
- Так, аккуратненько ставим на теннисный стол, тащи сюда фикусы, один справа, другой слева, ставь на тумбочку Чебурашкину нерукотворную икону (тут же зажёг перед ней спиртовку из кабинета химии). Вы двое, быстро надели дорожные жилеты, строительные каски, взяли из угла автоматы и встали в изголовье.
Сам он, на минуту исчезнув в туалете, где уборщица хранила свой инвентарь, появился в чёрном халате, подшлемнике с меловым крестом на лбу и с консервной банкой на веревке, в которой дымилась вата. В руке он держал швабру, пробитую вниз по палке, так что получилось что-то вроде епископского жезла. За ним шел Джон-каскадёр с малярной кистью и ведром с водой. Между фикусами натянули веревку и повесили на неё взятые из тумбочки комиссара презервативы. Сия аллегория должна была означать, что усопшего вусмерть заебала работа. Вован по собственной инициативе облачился в плащ–палатку с капюшоном и, подпоясавшись веревкой, стал похож на странствующего монаха. Ему в помощь Колька дал двух бойцов, пожертвовав одному из них свой жезл, а другому дал деревянную лопату для снега, к которой кнопками приколол портрет то ли Дарвина, то ли Линея с траурной каймой, которую сам нарисовал углем, заодно велел использовать лопату как опахало, что бы Вовке было не жарко. Решив, что предварительная подготовка закончена, пошли звать девчонок. Они стайкой выпорхнули из двери и подошли к столу: «Ой, что это тут у вас? – Ой, а кто это? - Ой, а что это с ним? – Ой, а что это у него?»
На все вопросы Колька отвечал неторопливо, по очереди, на поповский протяжный лад, размахивая своим кадилом:
-Это у нас панихида по усопшему.
– Зовут его раб божий Кока.
– Усоп он от непосильной работы, коей нас здесь мучат, а так же от невоздержанной жизни.
– Это у него хуй!
Последний ответ дамам явно не понравился и, с возмущенным визгом, они удрали к себе в комнату, однако скоро вышли обратно, закутанные в простыни, и, выстроившись вдоль стенки, стали горестно рыдать: «На кого ж ты нас покинул, касатик, как же мы без тебя будем». Сцена очень походила на «Белое солнце пустыни», когда Абдула решил кончать своих жен, если бы не смешки, которые девчонки издавали глядя на покойника.
Итак, диспозиция была следующая: посреди рекреации на теннисном столе стояла раскладушка с покойным, рядом с ним на тумбочке - фанера с Чебурашкой и спиртовой лампадой, в изголовье - почётный караул автоматчиков, справа - монах в капюшоне с требником в руках (а, точнее, с книжкой стихов Пушкина на комяцком языке) в сопровождении держателя жезла и опахальщика. Слева – Костик с кадилом и Джон с помойным ведром и малярной кистью, которой он щедро кропил всех собравшихся. Под раскладушку кто-то поставил белые кеды усопшего.
- Итак, помер раб Божий Кока, - торжественно провозгласил Костик и далее, слегка изменив ежевечернюю процедуру прощания с прошедшим днем, добавил, - да и хуй-то с ним!
- Хуй, хуй, хуй, следуя непреложному ритуалу, торжественно произнесли бойцы.
Вова открыл книжку и низким басом начал читать отходную :
- Дыр, гыр, быр,
елчердыр!...
Невозможно было понять, о чем были стихи Нашего Всего, то ли про старушку, с которой он так любил выпить, а может и про царя Салтана, но впечатление они производили мощное. В конце молитвы Вован согнулся в поясном поклоне, то же повторил стоящий за ним боец со шваброй, нехило приложившись этой самой шваброй по Вовкиной спине. Вовка резко выпрямился и треснулся репой об лопату с Дарвиным, которой его услужливо обмахивали. Дабы избежать очередного конфликта Костик опять взял инициативу на себя:
- Последней мыслью покойного на земле была (тут он замешкался и, не найдя нужного слова, просто показал рукой на торчавший под простыней стояк), э… …при этом он велел всем нам (Колька сделал руками жест, как будто лепит невидимый снежок), а .., во! Плодиться и размножаться! – произнёс он с облегчением. Как бы в подтверждение его слов, в школьный двор, куда выходили открытые окна рекреации, забежали две дворового вида собачки, воровато оглядевшись по сторонам и решив, что тут им никто не помешает, одна влезла на другую и начала хорошенько наяривть. Мужики одобрительно загукали, дамы возмущенно запищали, а воодушевлённый успехом своей проповеди Колька тут же добавил:
- Душа покинула бренное тело, но пребывает с нами, показывая нам верный путь!
Тут, ко всеобщему изумлению, собачки совершили рокировку: нижняя собачка оказалась сверху и так же бойко стала обхаживать бывшую верхнюю. По рядам мужиков пронесся возмущенный ропот, зато дамы очень обрадовались и тут же заявили, что если это именно то, что завещал нам Колька, то они ничего против не имеют, так как к ним это совершенно не относится, разве что в следующем году они запишутся в другой стройотряд, с нормальными ребятами. Даже Вован из-под капюшона философски заметил, что, похоже, покойный был не так прост, как нам всем казалось. Тут кто-то не выдержал и запустил кединой в нетрадиционных собачек, промазал, и они, от греха подальше, лениво затрусили со двора.
То ли от удушливой вони горелой ваты, то ли от поднявшегося галдежа, но, преждевременно покинувшая тело душа, решила вернуться. Покойный вобрал воздух, сморщил лицо и, громко чихнув, резко сел на раскладушке, как паночка в гробу.
«Чудо, чудо!» - заголосил было Костик, но Кока, не понимая где он находится и что происходит, попытался восстать из домовины. Высунув ногу и не найдя опоры (раскладушка стояла на столе) он как жаба вывалился на пол, тут же вскочил, выхватил у стоявшего рядом бойца швабру, огрел её в очередной скрючившегося от смеха Вовку и помчался в кабинет труда. Оттуда он вышел, поддерживая руками штаны:
- Куда, сволочи, ремень дели?
- Его Славка в окно выкинул, - услужливо сообщил Джон, забыв сказать, что сам этот ремень вынул, - а кедина твоя, вон, во дворе валяется.
- Сейчас вернусь и серьёзно поговорим, - пообещал оживший кадаврик, направляясь к выходу, но в этот момент за окном раздались автомобильные гудки, прибыла «вечерняя лошадь» и мы отправились на работу.
Прочитал первое предложение, внёс уместные, на мой взгляд, правки. (Дальше пока читать не стал, боюсь втянуться)
Беспокойство• 20.06.2017 16:19
Тут, ко всеобщему изумлению, собачки совершили рокировку
Хрюн
Авторская находка. Знал, что не зря читал. Но если, вдруг, история в выпуск запросится, то резать, всё что по бокам, нещадно, слов много.
Я плакаю Питонус, посто столько хуйни прочесть - уже подвиг, а ещё править - это Герой Совецкого Союза
Наш стройотряд квартировал на первом этаже школы, в которой шел ремонт, большая часть - в спортивном зале, девчонки – в кабинете домоводства, а наша «ночная бригада», чтобы не мешать остальным, в кабинете труда, где шкафы–стеллажи были выдвинуты на середину для покраски стен, а в углу кучей лежали фанерные автоматы для «Зарницы» и кривые лопаты для чистки снега. Все помещения выходили в общую рекреацию со столом для настольного тенниса. Джон-каскадёр после конкурса политической песни все дорогу убеждал здоровенного увальня Вовку в пользе рукоблудия, мол, и фантазию развивает, самому такое в голову не придёт, и знакомиться помогает: так подойти страшно, а когда знаешь, что она вытворять умеет, так уже и ничего, и так увлёкся, что не заметил, как налетел на стоящий напротив входа стул с чьими–то висящими на спинке брюками и лежащими на сидении трусами в цветочек. Ругнувшись, Джон вынул из этих штанов ремень, поставил на бок стоящую рядом Славкину раскладушку и связал им переднюю и заднюю ножки, пропустив ремень под брезентовым полотнищем. Этого ему показалось мало, и, навязав на суровой нитке узелков, он уложил её хитрыми петлями между матрасом и простынёй, выведя конец наружу. Затем со скучающим видом уселся за глядящим в окошко Вовкой. За манипуляциями Джона наблюдал стоявший на испачканной мелом классной доске Чебурашка, выжженный на толстой фанере, с огромными ушами и глазами, его полные губы посылали весьма двусмысленный воздушный поцелуй каждому вошедшему.
Славка пришел последним и, увидев, что его стул занят чьей-то одеждой, уселся на свою раскладушку, ремень натянулся, ножки подогнулись, и он оказался жопой на полу. Решив, что это случайность, Славка расправил дужки и снова сел. С тем же результатом. Тогда он решил действовать более осторожно и, восстановив раскладушку, он навис над ней задницей и осторожно присел, да так и остался в позе орла над рухнувшей койкой. Перевернув её он отвязал ремень и выкинул его в открытое окно, что не вызвало у внимательно наблюдавших за этим зрителей никакой реакции, так как ремень был неизвестно чей. Немного посидев, Славка разделся, взял книжку и полез под одеяло. Джон начал понемногу вытягивать веревку с узелками. Сначала Славка как-то беспокойно заворочался, потом начал чесаться. Затем резко встал и, задрав одеяло, стал рассматривать простыню.
- Наверно, ты от Галки мандавошек подцепил, помнишь, ходил к ней, когда у тебя живот болел? –участливо предположил Джон. Галка была отрядная врачиха и её никто не любил. Злые языки поговаривали, что в её градуснике вместо ртути - кусок проволоки, ровно на 36,6, потому, что получить у неё освобождение от работы было нереально. Славка никак не прореагировал на заботливые слова и снова улёгся. Джон опять потянул за нитку. Славка вскочил и начал рукой отряхивать простыню, снова лег, теперь уже лицом к стене. Нитка у Джона кончилась, и когда все было решили, что "Finita la comedia" , фанера с блудливым Чебурашкой свалилась с классной доски прямо бедолаге на башку. Так как этого никто не ожидал, то давно сдерживаемый смех рёвом вырвался наружу, взбешенный Славка схватил Чебурашку и с размаху, плашмя огрел по спине ни в чем не повинного Вовку. Офигевший Вован сграбастал Славку и «полилась бы чья-то кровь» если бы не крик Аркана: «Ребята, а это что такое? Посмотрите-ка…!» ( «Зачем опять прерии снятся», часть третья).
Славка, вырвавшись из могучих объятий Вована, остался на месте, остальные подошли на крик.
- Что же это делается?! - театрально заламывал руки Аркаха, - мы там за Луиса Карвалана с Анжелой Девис глотки рвём, после работы в песни протеста поём, а он тут харю давит, да ещё в моей кровати!
В самом деле, в Аркановой койке лежал на спине, держа в руках книжку, Колька по кличке Кока, при этом он крепко спал и улыбался. Его не разбудил ни наш хохот, ни Аркашины вопли. Про Коку нужно сказать отдельно, если бы тогда кто читал Толкина, то была бы у Кольки совсем другая кличка: Балин, Бомбур или какой-нибудь Гимли, так как был он очень невысок, коренаст, с высоким лбом, курчавыми волосами и бакенбардами, переходящими в бороду. Он был старше многих в отряде, отслужил в армии (даже получил сержантские лычки) и в институт попал после подготовительного факультета по рабочему направлению. Хотя, по характеру он больше был похож на хоббита: доброжелательный, трудолюбивый, всегда готовый прийти на помощь, по-моему, он был из народов крайнего севера, но могу и ошибиться. Даже дюймовочка–блондинка Таня, за которой он трогательно ухаживал, при всей своей миниатюрности, была на полголовы выше его. Бригада сгрудилась вокруг спящего, все взгляды были устремлены на предательски вздымающуюся над ним простыню.
- Странная штука жисть, одним доской по ебалу, а другим Эммануэль с доставкой на дом показывают – философски произнёс Вован.
- Нужно ребят из спортзала позвать, пусть посмотрят, чем тут наш любимчик занимается, заявил Джон с присущей ему заботой о ближних, и девчонок позвать, пусть тоже посмотрят.
- А чего звать, пошли сами к ним отнесём, и, подхватив раскладушку с Колькой, потащили его к двери. По дороге кто-то вынул у Кольки книжку и вставил ему в руки огарок свечки. У ребят из спортзала заводилой был Костя-Диабет (по названию группы , где он был солистом), сразу принявшим руководство на себя.
- Так, аккуратненько ставим на теннисный стол, тащи сюда фикусы, один справа, другой слева, ставь на тумбочку Чебурашкину нерукотворную икону (тут же зажёг перед ней спиртовку из кабинета химии). Вы двое, быстро надели дорожные жилеты, строительные каски, взяли из угла автоматы и встали в изголовье.
Сам он, на минуту исчезнув в туалете, где уборщица хранила свой инвентарь, появился в чёрном халате, подшлемнике с меловым крестом на лбу и с консервной банкой на веревке, в которой дымилась вата. В руке он держал швабру, пробитую вниз по палке, так что получилось что-то вроде епископского жезла. За ним шел Джон-каскадёр с малярной кистью и ведром с водой. Между фикусами натянули веревку и повесили на неё взятые из тумбочки комиссара презервативы. Сия аллегория должна была означать, что усопшего вусмерть заебала работа. Вован по собственной инициативе облачился в плащ–палатку с капюшоном и, подпоясавшись веревкой, стал похож на странствующего монаха. Ему в помощь Колька дал двух бойцов, пожертвовав одному из них свой жезл, а другому дал деревянную лопату для снега, к которой кнопками приколол портрет то ли Дарвина, то ли Линея с траурной каймой, которую сам нарисовал углем, заодно велел использовать лопату как опахало, что бы Вовке было не жарко. Решив, что предварительная подготовка закончена, пошли звать девчонок. Они стайкой выпорхнули из двери и подошли к столу: «Ой, что это тут у вас? – Ой, а кто это? - Ой, а что это с ним? – Ой, а что это у него?»
На все вопросы Колька отвечал неторопливо, по очереди, на поповский протяжный лад, размахивая своим кадилом:
-Это у нас панихида по усопшему.
– Зовут его раб божий Кока.
– Усоп он от непосильной работы, коей нас здесь мучат, а так же от невоздержанной жизни.
– Это у него хуй!
Последний ответ дамам явно не понравился и, с возмущенным визгом, они удрали к себе в комнату, однако скоро вышли обратно, закутанные в простыни, и, выстроившись вдоль стенки, стали горестно рыдать: «На кого ж ты нас покинул, касатик, как же мы без тебя будем». Сцена очень походила на «Белое солнце пустыни», когда Абдула решил кончать своих жен, если бы не смешки, которые девчонки издавали глядя на покойника.
Итак, диспозиция была следующая: посреди рекреации на теннисном столе стояла раскладушка с покойным, рядом с ним на тумбочке - фанера с Чебурашкой и спиртовой лампадой, в изголовье - почётный караул автоматчиков, справа - монах в капюшоне с требником в руках (а, точнее, с книжкой стихов Пушкина на комяцком языке) в сопровождении держателя жезла и опахальщика. Слева – Костик с кадилом и Джон с помойным ведром и малярной кистью, которой он щедро кропил всех собравшихся. Под раскладушку кто-то поставил белые кеды усопшего.
- Итак, помер раб Божий Кока, - торжественно провозгласил Костик и далее, слегка изменив ежевечернюю процедуру прощания с прошедшим днем, добавил, - да и хуй-то с ним!
- Хуй, хуй, хуй, следуя непреложному ритуалу, торжественно произнесли бойцы.
Вова открыл книжку и низким басом начал читать отходную :
- Дыр, гыр, быр,
елчердыр!...
Невозможно было понять, о чем были стихи Нашего Всего, то ли про старушку, с которой он так любил выпить, а может и про царя Салтана, но впечатление они производили мощное. В конце молитвы Вован согнулся в поясном поклоне, то же повторил стоящий за ним боец со шваброй, нехило приложившись этой самой шваброй по Вовкиной спине. Вовка резко выпрямился и треснулся репой об лопату с Дарвиным, которой его услужливо обмахивали. Дабы избежать очередного конфликта Костик опять взял инициативу на себя:
- Последней мыслью покойного на земле была (тут он замешкался и, не найдя нужного слова, просто показал рукой на торчавший под простыней стояк), э… …при этом он велел всем нам (Колька сделал руками жест, как будто лепит невидимый снежок), а .., во! Плодиться и размножаться! – произнёс он с облегчением. Как бы в подтверждение его слов, в школьный двор, куда выходили открытые окна рекреации, забежали две дворового вида собачки, воровато оглядевшись по сторонам и решив, что тут им никто не помешает, одна влезла на другую и начала хорошенько наяривть. Мужики одобрительно загукали, дамы возмущенно запищали, а воодушевлённый успехом своей проповеди Колька тут же добавил:
- Душа покинула бренное тело, но пребывает с нами, показывая нам верный путь!
Тут, ко всеобщему изумлению, собачки совершили рокировку: нижняя собачка оказалась сверху и так же бойко стала обхаживать бывшую верхнюю. По рядам мужиков пронесся возмущенный ропот, зато дамы очень обрадовались и тут же заявили, что если это именно то, что завещал нам Колька, то они ничего против не имеют, так как к ним это совершенно не относится, разве что в следующем году они запишутся в другой стройотряд, с нормальными ребятами. Даже Вован из-под капюшона философски заметил, что, похоже, покойный был не так прост, как нам всем казалось. Тут кто-то не выдержал и запустил кединой в нетрадиционных собачек, промазал, и они, от греха подальше, лениво затрусили со двора.
То ли от удушливой вони горелой ваты, то ли от поднявшегося галдежа, но, преждевременно покинувшая тело душа, решила вернуться. Покойный вобрал воздух, сморщил лицо и, громко чихнув, резко сел на раскладушке, как паночка в гробу.
«Чудо, чудо!» - заголосил было Костик, но Кока, не понимая где он находится и что происходит, попытался восстать из домовины. Высунув ногу и не найдя опоры (раскладушка стояла на столе) он как жаба вывалился на пол, тут же вскочил, выхватил у стоявшего рядом бойца швабру, огрел её в очередной скрючившегося от смеха Вовку и помчался в кабинет труда. Оттуда он вышел, поддерживая руками штаны:
- Куда, сволочи, ремень дели?
- Его Славка в окно выкинул, - услужливо сообщил Джон, забыв сказать, что сам этот ремень вынул, - а кедина твоя, вон, во дворе валяется.
- Сейчас вернусь и серьёзно поговорим, - пообещал оживший кадаврик, направляясь к выходу, но в этот момент за окном раздались автомобильные гудки, прибыла «вечерняя лошадь» и мы отправились на работу.
Как-то так...
Кстати, история почти правда, к тому же у неё есть ещё как мин 2 части, ну да там одна - почти не смешно, а вторая - совсем не смешно
Джо , большой китес, сам щас пью ихний вкусный кахве и кране недоволен написанным, мног чего не написал, и апм этом нафига то повторы
Хрюн мне напомнил тоже один случай из колхозной жизни с выносом кровати. Надо написать, однако.
"как налетел стоящий на против входа"- как налетел НА стоящий напротив входа
"тут же зажег перед ней сиртовку из кабинета химии"- спиртовку
"Вы двое быстро одели"- надели
"В руке он держал швабру пробитую вниз по палке"- запятая перед "пробитую"
"усопшего в усмерть заебала работа"- вусмерть (слитно)
"использовать лопату как опахалу"- опахало
"что бы Вовке было не жарко"- чтобы (слитно)
"пошли звать девченок"- девчонок
"Последней мыслю покойного на земле"- мыслью
"тут он замешкался и не найдя нужного слова просто"- тут он замешкался и, не найдя нужного слова, просто
"плодится и размножаться!"- плодиться
"Как бы в подтвержднгие"- опечатка
"начала хорошенько наяривть"- опечатка
"показывая нам верны путь!"- еще опечатка
"Даже Вован из по капюшона"- из-под
" что похоже покойный был не так прост"- ,похоже,
"но преждевременно покинувшая телу душа решила"- но, преждевременно покинувшая телО душа, решила
"сморщил лицо и громко чихнув резко"- сморщил лицо и, громко чихнув, резко
"Его Славка окно выкинул"- в окно
"пообещал оживщий кадаврик"- оживший
По мелочи: после запятых и точек пробел, перед ними- нет. Вот я зануда! Но сам просил )))
Хрюн, зачётно.
По оформлению:
Когда текст идёт сплошной массой, почти без разбивки на абзацы - его трудней читать.
Может разбивку на абзацы более наглядно сделать.
Наш стройотряд квартировался на первом этаже школы в которой шел ремонт, бОльшая часть - в спортивном зале, девчонки – в кабинете домоводства, а наша «ночная бригада», что бы не мешать остальным , в кабинете труда, где шкафы – стеллажи были выдвинуты на середину для покраски стен, а в углу кучей лежали фанерные автоматы для «Зарницы» и кривые лопаты для чистки снега. Все помещения выходили в общую рекреацию со столом для настольного тенниса. Джон–каскадер после конкурса политической песни все дорогу убеждал здоровенного увальня Вовку в пользе рукоблудия, мол и фантазию развивает, самому такое в голову не придет, и знакомится помогает; так подойти страшно, а когда знаешь, что она вытворять умеет, так уже и ничего и так увлекся, что не заметил, как налетел стоящий на против входа стул с чьими–то висящими на спинке брюками и лежащими на сидении трусами в цветочек.Ругнувшись ,Джон вынул из этих штанов ремень , поставил на бок стоящую рядом славкину раскладушку и связал им переднюю и заднюю ножки, пропустив ремень под брезентовым полотнищем.Этого ему показалось мало , и навязав на суровой нитке узелков, он уложил её хитрыми петлями между матрасом и простынёй, выведя конец наружу.Затем со скучающим видом уселся за глядящим в окошко Вовокой.За манипуляциями Джона наблюдал стоявший на испачканной мелом классной доске Чебурашка, выжженный на толстой фанере, с огромными ушами и глазами, его полные губы посылали весьма двусмысленный воздушный поцелуй каждому вошедшему.
Славка пришел последним и увидев, что его стул занят чьей-то одеждой, уселся на свою раскладушку, ремень натянулся, ножки подогнулись и он оказался жопой на полу.Решив, что это случайность, Славка расправил дужки и снова сел.С тем же результатом.Тогда он решил действовать более осторожно и восстановив раскладушку он навис над ней задницей и осторожно присел, да так и остался в позе орла над рухнувшей койкой .Перевернув её он отвязал ремень и выкинул его в открытое окно, что не вызвало у внимательно наблюдавших за этим зрителей никакой реакции, так как ремень был непонятно чей. Немного посидев, Славка разделся, взял книжку и полез под одеяло.Джон начал понемногу вытягивать веревку с узелками.Сначала Славка как-то беспокойно заворочался и начал чесаться.Потом резко встал и задрав одеяло стал рассматривать простыню.
- Наверно ты от Галки мандавошек подцепил, помнишь, ходил к ней , когда у тебя живот болел? –участливо предположил Джон.Галка была отрядная врачиха и её никто не любил.Злые языки поговаривали, что в её градуснике вместо ртути - кусок проволоки, ровно на 36,6, потому что получить у неё освобождение от работы было не реально. Славка никак не прореагировал на заботливые слова и снова улегся.Джон опять потянул за нитку.Славка вскочил и начал рукой отряхивать простыню, снова лег, теперь уже лицом к стене.Нитка у Джона кончилась и когда все было решили, что "Finita la comedia" , фанера с блудливым Чебурашкой свалилась с классной доски прямо бедолаге по башке. Так как этого никто не ожидал, то давно сдерживаемый смех ревом вырвался наружу, взбешенный Славка схватил Чебурашку и с размаху, плашмя огрел по спине ни в чем не повинного Вовку.Офигевший Вован сграбастал Славку и « полилась бы чья-то кровь» если бы не крик Аркана:
- Ребята, а это что такое?Посмотрите ка…!
( «Зачем опять прерии снятся» , часть третья)
Славка вырвавшись из могуичх об»ятий Вована остался на месте, остальные подошли на крик.
-Что же это делается?! - театрально заламывал руки Аркаха, - мы там за Луиса Карвалана с Анжелой Девис глоток не жалеем , после работы в песни протеста поем, а он тут харю давит, да ещё в моей кровати?
В самом деле, в Аркановой койке лежал на спине держа в руках книжку Колька по кличке Кока, при этом он крепко спал и улыбался.Его не разбудил ни наш хохот, ни Аркашины вопли.Про Коку нужно сказать отдельно, если бы тогда кто читал Толкина, то была бы у Кольки совсем другая кличка : Балин, Бомбур или какой-нибудь Гимли, так как был он очень невысок, коренаст, с высоким лбом , курчавыми волосами и бакенбардами , переходящими в бороду. Он был старше многих в отряде, отслужил в армии ( даже получил сержантские лычки) и в институт попал после подгофа по рабочему направлению. Хотя по характеру он больше был похож на хоббита: доброжелательный, трудолюбивый, всегда готовый прийти на помощь, по моему он был из народов крайнего севера, но могу и ошибиться.Даже дюймовочка – блондинка Таня, за которой он трогательно ухаживал, при всей своей миниатюрности была на пол головы выше его.Бригада сгрудилась вокруг спящего, взгяды все были устремлены на предательски вздымающуюся над ним простыню.
- Странная штука жисть, одним доской по ебалу, а другим Эмануэль с доставкой на дом показывают – философски произнес Вован.
- Нужно ребят из спортзала позвать, пусть посмотрят чем тут наш любимчик занимается – заявил Джон с присущей ему заботой о ближних – и девчонок позвать, пусть тоже посмотрят.
- А чего звать, пошли сами к ним отнесем - и подхватив раскладушку с Колькой потащили его к двери.По дороге кто-то вынул у Кольки книжку и вставил ему в руки огарок свечки. У ребят из спортзала заводилой был Костя -Диабет ( по названию группы , где он был солистом), сразу принявшим руководство на себя.
- Так, аккуратненько ставим на теннисный стол, тащи сюда фикусы, один справа , другой слева,
ставь на тумбочку Чебурашкину нерукотворную икону ( тут же зажег перед ней сиртовку из кабинета химии).Вы двое быстро одели дорожные жилеты, строительные каски, взяли из угла автоматы и встали в изголовье. Сам он на минуту исчезнув в туалете, где уборщица хранила свой инвентарь, появился в черном халате, подшлемнике с меловым крестом на лбу и с консервной банкой на веревке, в которой дымилась вата.В руке он держал швабру пробитую вниз по палке, так что получилось что-то вроде епископского жезла.За ним шел Джон-каскадер с малярной кистью и ведром с водой.Между фикусами натянули веревку и повесили на неё взятые из тумбочки комиссара презервативы.Сия аллегория должна была означать, что усопшего в усмерть заебала работа.Вован по собственной инициативе обличился в плащ – палатку с капюшономи и подпоясовшись веревкой стал похож на странствующего монаха.Ему в помощь Колька дал двух бойцов, пожертвовав одному из них свой жезл, а другому дал деревянную лопату для снега, к которой кнопками приколол портрет то ли Дарвина , то ли Линея с траурной каймой, которую сам нарисовал углем, заодно велев использовать лопату как опахалу, что бы Вовке было не жарко.Решив, что предварительная подготовка закончена, пошли звать девченок.Они стайкой выпорхнули из двери и подошли к столу:
- Ой, что это тут у вас? – Ой, а кто это ? - Ой , а что это с ним? – Ой, а что это у него?
На все вопросы Колька отвечал неторопливо, по очереди, на поповский протяжный лад, размахивая своим кадилом:
- Это у нас панихида по усопшему – Зовут его раб божий Кока – Усоп он от непосильной работы , коей нас здесь мучат, а так же от невоздержанной жизни – Это у него хуй!
Последний ответ дамам явно не понравился и с возмущенным визгом они удрали к себе в комнату, однако скоро вышли обратно , закутанные в простыни и выстроившись вдоль стенки стали горестно рыдать « на кого ж ты нас покинул, касатик, как же мы без тебя будем» Сцена очень походила на «Белое солнце пустыни», когда Абдула решил кончать своих жен, если бы не смешки, которые девчонки издавали глядя на покойника.Итак, диспозиция была следующая: посреди рекреации, на теннисном столе, стояла раскладушка с покойным, рядом с ним на тумбочке - фанера с Чебурашкой и спиртовой лампадой, в изголовье - почетный караул автоматчиков , справа - монах в капюшоне с требником ( а точнее с книжкой стихов Пушкина на комяцком языке) в сопровождении держателя жезла и опахальщика. Слева – Костик с кадилом и Джон с помойным ведром и малярной кистью, которой он щедро кропил всех собравшихся.Под раскладушку кто-то поставил белые кеды усопшего.
- Итак, помер раб Божий Кока, - торжественно провозгласил Костик и далее, слегка изменив ежевечернюю процедуру прощания с прошедшим днем, добавил: - да и хуй то с ним!.
- Хуй, хуй, хуй - , следуя непреложному ритуалу торжественно произнесли бойцы.
Вова открыл книжку и низким басом начал читать отходную :
- Дыр, гыр, быр,
Елчердыр!...
Невозможно было понять, о чем были стихи Нашего Всего, то ли про старушку, с которой он так любил выпить, а может и про царя Солтана, но впечатление они производили мощное. В конце молитвы Вован согнулся в поясном поклоне, то же повторил стоящий за ним боец со шваброй, нехило приложившись этой самой шваброй по вовкиной спине.Вовка резко выпрямился и треснулся репой об лопат с дарвиным, которой его услужливо обмахивали. Дабы избежать очередного конфликта Костик опять взял инициативу на себя:
-Последней мыслю покойного на земле была ( тут он замешкался и не найдя нужного слова просто показал рукой на торчавший под простыней стояк ) , э…при этом он велел всем нам ( Колька сделал руками жест , как будто лепт невидимый снежок) , а .., во , плодится и размножаться! – произнес он с облегчением. Как бы в подтвержднгие его слов в школьный двор , куда выходили открытые окна рекреации, забежали две дворянского вида собачки, воровато оглядевшись по сторонам и решив, что тут им никто не помешает , одна влезла на другую и начала хорошенько наяривть. Мужики одобрительно загукали, дамы возмущенно запищали, а воодушевленный успехом своей проповеди Колька тут же добавил:
- Душа покинула бренное тело, но пребывает с нами, показывая нам верны путь!
Тут, ко всеобщему изумлению, собачки совершили рокировку ; нижняя собачка оказалась сверху и так же бойко стала обхаживать бывшую верхнюю.По рядам мужиков пронесся возмущенный ропот, зато дамы очень обрадовались и тут же заявили, что если это именно то, что завещал нам Колька, от они ничего против не имеют, так как к ним это совершенно не относится, разве что в следующем году они запишутся в другой стройотряд, с нормальными ребятами. Даже Вован из по капюшона философски заметил, что похоже покойный был не так прост, как нам всем казалось. Тут кто-то не выдержал и запустил кединой в нетрадиционных собачек , промазал, и они , от греха подальше, лениво затрусили со двора.
То ли от вони горелой ваты, то ли от поднявшегося галдежа, но преждевременно покинувшая телу душа решила вернуться.Покойный вобрал воздух, сморщил лицо и громко чихнув резко сел на раскладушке, как паночка в гробу.
- Чудо, чудо, - заголосил было Костик, но Кока, не понимая где он находится и что происходит, попытался восстать из домовины.Высунув ногу и не найдя опоры ( раскладушка стояла на столе) он как жаба вывалился на пол, тут же вскочил, выхватил у стоявшего рядом бойца швабру, огрел её в очередной срючившегося от смеха Вовку и помчался в кабинет труда.Оттуда он вышел , поддерживая руками штаны:
- Куда , сволочи, ремень дели?
- Его Славка окно выкинул, - услужливо сообщил Джон, забыв сказать, что сам этот ремень вынул, - а кедина твоя вон, во дворе валяется.
- Сейчас вернусь и серьёзно поговорим, - пообещал оживщий кадаврик, направляясь к выходу, но в этот момент за окном раздались автомобильные гудки, прибыла «вечерняя лошадь» и мы отправились на работу.
Да все претензии , как по штилю, так и по содержанию - орфографии будут приняты с благодарностью
Слу, РОбин, посылаю как есть, править - перечитывать не буду, ибо весч заказная, а мне ещё нужно до приезда кофию испить
Лидирует история про трупы хомячков. Вспомнился мульт про кота и ворону:
- Докаркался?
- Домяукалась.
А Уме я Митяя в зоомагазине купил, специально для продолжения рода, такого же белого.
Когда он хомяка задушил в его собственной клетушке, cупруга сказала, что он на меня похож
и переименовала его в Пиздяя.
Хрюн сможет. Особенно, если сделает в жанре пародии)
У нас, когда любимица крыска Лиза померла, ну просто бегала по кровати, играла с женой и вдруг отключилась, так Оксанка ей искусственное дыхание рот в рот делала.
Сначала было не до смеху, а потом-то я поржал несколько истерично.
ты говоришь что я вредитель
не беспокойся так уж лапа
поставлю новенький глушитель
храпа
Ещё одна любопытная деталь - сильно ругает эту историю "любитель анекдотов", некая Трошина
Любопытно тем, что это персонаж из болотных, которую Дима показательно забанил аж после публичного предупреждения там же в КиО! Да так и не разбанил никогда.
Прикольно, удобно было найти через рейтинг стоп-листов. Еще прикольнее, что нашлись люди, которые из личной ненависти/неприязни добровольно лишили себя права читать интересные тексты.
Задумался, а была ли на этом ресурсе хоть раз по настоящему весёлая история про покойников. Теоретически же такое возможно!
Утра, лесные!
Друган с отдыха пишет:
"Я вчера обгорел как никогда,рожа распухла,все тело горит,даже помыться долго не получалось,кожа стала глючить,то жарко , то холодно! Имел я ввиду это солнце."
Сволочь, короче.
А в том клипе Шнуровском эпизод с дамой-экскурсоводом в музее меня сильно впечатлил в своё время)
Прочитал я историю про котёнка во вчерашних остальных и заплакал.
Привет, опушка.
последний геморой• 20.06.2017 07:25
А я сегодня вела с автобусной остановки через ночную тьму отдыхающих,
Пластилиновая ворона.
Так несчастные отдыхающие просто не знали другого способа, чтоб ты от них отвернулась. Заодно распугала сочинских медведей и комаров.
Отчего задумалась корова?
Да о чём угодно! Что ж такого?
О Камю, о Гегеле, о Канте,
О певцах, поэтах, музыкантах,
О коровьем месте в этом мире.
Правда ли, что дважды два – четыре.
Правда ли, что круглая земля.
Отчего стабилен курс рубля.
Почему зима длиннее лета?
Что кладут в говяжии котлеты?
Почему просрали наши фрицам.
Не пора ли Гусу застрелицца.
О судьбе России. О налогах.
Тыща – это мало или много?
Что пастух сегодня пил на завтрак?
Чем ему опохмеляться завтра?
Очень много мыслей у пеструхи.
Хватит ли до пенсии старухе?
Хватит ли правительству стабфонда?
И когда же грохнут Джеймса Бонда?
У коровы время есть подумать.
Травку щиплет, в ус себе не дует.
О любви, о чести, о карьере,
И зоотехнике Валере.
Мало что ли у буренки мыслей?
Это же не виндовс, не зависнет!
Потому и мыслей у коровы
Больше чем у Сидорова Вовы.
Лишь одно корову огорчает:
Почему никто не замечает
Окромя говна и молока
Этих умных мыслей облака?
Никого же не интересует
В чём корова мыслями буксует.
Что её печалит и волнует
В сенокос, уборку, посевную?
Что её, родимую, тревожит
Так, что аж ночами спать не может?
* * *
Но нашелся все таки один
К ней неравнодушный гражданин!
Сзади к ней подходит Ваше имя.
Хвать её, родимую, за вымя!
«ТЫ О ЧЁМ ЗАДУМАЛАСЬ, КОРОВА???»
Та с копыт – хуууяк! И всё. Готова.
* * *
(Из архивов КГБ)
Пластилиновая Ворона• 20.06.2017 01:24
Здесь удивительно дешёвый и вкусный гранатовый сок. Прямо вообще.
А чурчхела - что-то мне не очень. Купила и еле её доели, чуть не прокисла. Непонятно, зачем грецкие орехи надо засовывать в желе, когда они сами по себе самостоятельный и законченный продукт.
Пластилиновая Ворона• 20.06.2017 01:16
А я сегодня вела с автобусной остановки через ночную тьму отдыхающих, что расположились в нашей отдалённой местности, к их арендованному домику, по узким извилистым дорожкам с разветвлениями, прямо как Сусанин, без меня они бы долго там плутали, и даже спросить некого, все уже по домам сидят, а так я их довела, вот я какая героиня.