любителям батальных сцен классика жанра
https://yandex.ru/video/search?p=14&filmId=2911760827723209514&text=хождение%20по%20мукам%20телегин%20отрывки&noreask=1&path=wizard
Март 2017 Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
любителям батальных сцен классика жанра
https://yandex.ru/video/search?p=14&filmId=2911760827723209514&text=хождение%20по%20мукам%20телегин%20отрывки&noreask=1&path=wizard
А потом из этих деток после таких заданий и выходят разные джокеры, марты, асмодеии и владимиры олишевские!
Спальный сезон,
Спальный вагон,
Спальный медведь,
Трогать - не сметь!
Навеяло Асмодеевскими виршами.
"Шарашится по роте свет голубой и таинственный..
– сочинял Костя, спрятав лицо в ладони.
– Шарашится по роте свет голубой и таинственный И я не совсем уверен, что я у тебя единственный..
– Богда-ан! – угрожающе прорычал Миша Попов.
Женька отлип от Люсеньки.
– Чего тебе?
– Пихни колючего
– Завязывай, Мишель, понял? Сказал – нет, значит – нет. – И снова приобнял библиотекаршу.
Миша Попов последнее время ходил не в себе. Он вообще курил мало.
А в последнее время сломалась колючка – деньги у Миши кончились. На бесптичье он даже выпаривал какие-то капли, разводил водой и ширялся. Доширялся – вены ушли. И на руках и на ногах, все напрочь зарубцовано. Женька сам не ширялся, но ширятель был знаменитый, к нему полка даже приезжали. Он Мишу и колол. А недавно сказал: «Все, некуда».
От скрипа коек проснулся Старый. То лежал, смотрел на них, но спал, а сейчас зашевелился – разбудили.
Костя протянул ему челим, Старый принял его в мозолистую корявую руку. Ни у кого в роте таких граблей не было, как у Старого. Отпустил бы его капитан Дощинин на волю, чего он к нему пристал?..
– Хочешь, я с Лысодором поговорю за тебя? – спросил Костя.
– При чем Лысодор, он без кэпа не решает, – ответил Старый и вернул Косте челим. – Не хочу. А Дощинин не отпустит.
Он достал обычную папиросу и, видимо с отчаяния, так сильно дунул в нее, что выдул весь табак на Эдика Штайца.
– Констанц, оставь мне бушлат, – попросил Старый.
– Тебе зачем?..
– О чем говорить! – кивнул Костя. – Заметано.
Люсенька закемарила. Женька подсунул ей под голову свою подушку и надвинул фуражку, чтоб скачущий язычок пламени не мешал глазам.
Потом Женька встал посреди прохода и обеими руками шлепнул по двум верхним койкам. Койки заскрипели, отозвались не по-русски.
– Не надо, Жень – вяло запротестовал Костя. Но Богдан уже сдернул с верхних коек одеяла.
– Егорка, Максимка!..
– Торчит! – Коля Белошицкий тронул Женьку, показывая на Люсеньку. – Людмила Анатольевна!
– А-а – донеслось Люсеньки.
– Насосалась, кеша кожаная – проскрипел Миша Попов.
– Слышь, Богдан, гадом буду, куруха под окнами шарится, ктой-то ползает.
– Ты давай, давай! – отмахнулся от Миши Женька, но на всякий случай прислушался.
Было тихо.
– Же-еня-я – прошептала Люсенька.
– Что с тобой? Плохо?
– Тошнит
– Сукой быть, ктой-то ползает под окнами, – бухтел свое Миша Попов.
– Мам-ма – простонала Люсенька. Тошнит
– Вкось пошло, – улыбнулся Эдик Штайц. – Точняк блевать будет!
– ее на улицу, – предложил не заснувший еще Старый. – На свежачок
– Не надо – стонала Люсенька. – Ма-ма
Костя протянул руку к окну – щели бил холодный воздух.
– Сюда ее, к стеклу, похолодней, – сказал он. Люсеньку передвинули к окну, она уперлась лицом в холодное стекло.
– Ага-а – простонала она. – Лучше-е
– Блевать будет, – уверенно повторил Эдик. – Сейчас бу
Эдик не успел договорить – Люсеньку вырвало прямо на стекло. Консервная банка упала на пол, свечка потухла. Люсенька привалилась щекой к окну, тихонько постанывая.
– Тряпку! – рявкнул Женька, оборачиваясь к проходу, где мялись уже почти одетые Егорка с Максимкой.
– Богдан! – прорычал дальнего угла разбуженный Сашка Куник, кузнец второго взвода. – Кончай базар!
– Отдыхай лежи! – заорал Женька, ощерившись.
В ответ в углу звякнули пружины – Куник встал.
– Я кому сказал: тряпку! – Женька хлопнул в ладоши.
За окном мелькнула тень, зазвенело разбитое стекло, голова Люсеньки дернулась.
– А-а! – закричала Люсенька, хватаясь за лицо руками.
– Свет! – взвыл Женька на всю роту. – Бабай! Свет!
– Рота, подъем! – спросонья заорал Бабай и врубил в казарме общий свет.
- А помнишь такой музончик слышали прям четкий, в начале тихо, а потом как начнет хреначить?
- Второй фортепьянный концерт Рахманинова?
- Точняк!
Питон (потом за ним ушла мамуля)
https://yandex.ru/video/search?filmId=445686111475192404&text=Серёга%20мы%20благородные%20певцы%20народные&noreask=1&path=wizard
У меня с моей по повожу балкона разногласия: я то со своими познаниями в геометрии понимаю, что мои прелести никто не узреет, когда я голым на балкон выхожу.
Главное по поводу одежды у меня с женой всегда разногласия возникали.
Ну удобней мне в магазин в двух шагах от дома в трениках сходить.
Так нет.
"Щас уже никто так не ходит"
Питон и история про баню от Соломона напомнили мне одну историю))) Надо бы записать на досуге.
мы благородные певцы народные
в удобных тренировочных штанах
прошу не залупаться нах
Ирида, не открывай это
https://yandex.ru/video/search?filmId=3092285969070193835&text=отчекрыжить%20новиков&noreask=1&path=wizard
Вернер меня сегодня в стишках и фразах осчастливил, а анекдот по привычке слил.
На опушку поутру
Дядя Федор заходил:
"Ничего, бля, не пойму!"
Пальцем у виска крутил
Всем привет! Дядя Федор, здесь место такое, где все дурачатся помаленьку. А Гурский- наш вождь, как ни крути.
Взяли "Жигулевское" и "Дубняка",
Третьим пригласили истопника,
Приняли, добавили еще раза,
- Тут нам истопник и открыл глаза.
На ужасную историю Про Москву и про Париж,
Как наши физики проспорили Ихним физикам пари...
у Серёги Минаева, знаком с ним, есть песня про Карину.
это не про неё но тоже нормуль.
https://yandex.ru/video/search?filmId=16387878024253383127&text=минаев%20бангкок%20видео&noreask=1&path=wizard
Если хочешь ездить за рулём пьяный - лакай пока не начнёт троиться, а там дальше всё просто: херачь по средней!
Питон не, тут дело не в пьянке. Просто женщины они всегда многолики как богиня Кали
или как её там
С Юльками, Светками и особенно Наташками всегда везло.
С Глафирами и Марфами - не очень.
Любовь была - Прасковья Бернс.
https://yandex.ru/video/search?filmId=16981302479523871104&text=девушка%20прасковья%20из%20подмосковья%20слушать&noreask=1&path=wizard
Роб, может, сОски, на крайняк, ножки? А если рожи, почему их несколько? Если ты сильно пьян - то это многое объясняет.
А ещё они дорожки вместо песка наркотиками посыпают - раз ступнул, и всё, хер соскочишь!
Красная известна тем, что тут любой букет можно поймать.
некоторых леди это даже привлекает.
Руки прочь от Гурского - неисчерпаемого источника буйного творчества тайной секты свидетелей Красной Поляны! Блин, Книги...
Фёдор, ты не поверишь, они тут все стихами разговаривают, боюсь, что это заразно!
Дядя Фёдор Простоквашенный• 16.03.2017 07:57
Я так понял, тут аналог карикатур гурского, но в прозе и, иногда, в стихах.
Питон, да у меня с роду не было никакой социальной ответственности.
"вынул из кобуры маузер, поднял его над головой, откашлялся и в своей прежней манере, без выражения глядя вперед и совершенно не интонируя, только делая короткие паузы между катернами, прочел стихотворение, которое написал на чекистском бланке:
Реввоенсонет.
Товарищи бойцы! Наша скорбь безмерна.
Злодейски убит товарищ Фанерный.
И вот уже нет у нас в ЧК
Старейшего большевика.
Дело было так. Он шел с допроса,
и остановился зажечь папиросу,
когда контрреволюционный офицер
вынул пистолет и взял его на прицел.
Товарищи! Раздался гулкий выстрел из маузера,
и пуля ужалила товарища Фанерного в лоб.
Он потянул было руку за пазуху,
покачнулся, закрыл глаза и на землю хлоп.
Товарищи бойцы! Сплотим ряды, споем что-нибудь хором,
И ответим белой сволочи революционным террором!
С этими словами я выстрелил в люстру, но не попал.
Но сразу же справа от меня раздался другой выстрел, люстра лопнула, и я увидел рядом с собой передергивающего затвор Жербунова. Он с колена дал еще несколько выстрелов в зал, где уже кричали, падали на пол и прятались за колоннами, а потом из-за кулис вышел Барболин. Пошатываясь, он подошел к краю эстрады, завизжал и швырнул в зал бомбу"
Дядя Федя,
Съел медведя!
Прикольно было, если бы Навальный именовался Фёдором!
Роб, меня терзают смутные сомнения. На уме несколько вариантов, самый оптимистичный: ты женщина с пониженной социальной ответственностью.
Поэтом - век тебе не быть!
На рифмоплёта ты потянешь!
Ну что, рифмоплётнутые, заполучили?!
Со мною что-то происходит
в меня мой старый друг не входит
а входят в разной суете
разнообразные не те
блять, точно, Иридки на вас нету.
приобщитесь к прекрасному:
"Постепенно в моем номере собрались и все остальные. Торгонавт принес бутылку водки и хороших консервов. Пипа Суринамская, одетая во все новое, велюрово-разноцветное, выставила перцовку, копченую колбасу и балык. Гегемон Толя добавил банку солдатской тушенки, ровесницу первого семипалатинского испытания, и водку производства нижнетагильского комбината.
– Говорят, в ней железа много! – пошутил он. Выпивали и закусывали грустно, как на поминках.
Потом заговорили о безвременно соскочившем Поэте-метеористе, мол, неплохой человек был, хоть и пьющий.
– Он даже стихи нам ни разу не почитал! – вздохнула Алла.
– Может, это и к лучшему! – не согласился Торгонавт.
– Это ж какое здоровье надо иметь, чтоб так пить! – высказалась Пипа Суринамская. – Мой-то генерал так только до майоров хлебал. Бывало, с замполитом натрескаются и на танке охотиться едут. Мясо в доме никогда не переводилось.
– О чем вы говорите! Взблеял Друг Народов, если б он знал язык, был энергичным, предприимчивым..
И в этот самый миг, да-да, именно в этот самый миг дверь распахнулась, и в номер вступил победительно ухмыляющийся Поэт-метеорист. В правой руке он держал роскошную, перевязанную алой лентой коробку с надписью «Пьер Карден», под мышкой – какую-то зеленую папку, вроде почетного адреса, а в левой руке висела авоська, набитая пакетами, похожими на наши молочные.
– А я думаю, куда это все подевались! – заявил вернувшийся.
– А вот мы сидим и думаем, куда это вы подевались! – съехидничал Друг Народов.
– Мне премию вручали…
– Какую премию? – подозрительно спросил товарищ Буров.
– Денежную! – исчерпывающе объяснил Поэт-метеорист, бросил на стол авоську с пакетами и полез в карман. – Вот, Толяныч, твой чирик, как договаривались, с премии.
Гегемон Толя внезапно получил назад деньги, которые, конечно, уже вычеркнул из своей жизни.
– А это, Машка, тебе. От Кардена и от меня! – Поэт-метеорист протянул зардевшейся Пейзанке коробку.
– Сколько же это стоит? – в ужасе спросил Торгонавт.
– Почти пять штук! На всю премию. А на сдачу винища купил. В пакетах. Очень удобно – не бьется и посуду сдавать не нужно.
– Какая еще такая премия? – сурово повторил свой вопрос товарищ Буров.
– За стихи.
– За стихи! Не смешите людей! – подтявкнул Друг Народов.
Поэт-метеорист глянул на него тем особым презрительным взором, каковым обладают лишь долгосрочно пьющие люди, и, не говоря ни слова, раскрыл зеленую папку-адрес: внутри оказался сдвоенный вкладыш из атласной бумаги, на которой золотом было оттиснуто (Алла перевела вслух):
Господину Кириллу Сварщикову (СССР) присуждается поощрительная премия Международного конкурса имени Аполлинера на лучшее анималистическое четверостишие.
Генеральный президент Всефранцузского общества защиты животных.
Подпись. Печать.
А рядом, тоже золотом по атласной бумаге, были напечатаны два четверостишия, точнее, оригинал и французский перевод премированного четверостишия:
Мы с тобою – городские чайки,
Мы давно забыли запах моря,
Мы всю жизнь летаем над помойкой
И кричим с тоской: «Мы – чайки, чайки»
– Поздравляю! – веско произнес товарищ Буров и осуществил поощрительное рукопожатие.
– Это ж сколько за строчку получается?! – восхитился Торгонавт.
– Добытчик! – С этими словами Пипа Суринамская обняла и расцеловала Поэта-метеориста.
– Ладно уж,смущенно отстранился он. Как сказал поэт Уитмен, чем болтать, давайте выпьем!
В пакетах оказалось красное сухое вино, и, если бы там было молоко, его бы хватило минимум на неделю, а вино выхлестали за какие-нибудь полчаса. Туда же последовало и все остальное. Поколебавшись, Торгонавт притащил бутылку лимонной водки, припасенную, видимо, на черный день, и, когда он откручивал пробку, я заметил, что на его безымянном пальце вместо Медного всадника нанизан аляповатый перстенек из дешевого желтого металла.
– Поэма Рылеева «Наливайко»! – приказал Поэт-лауреат.
Затем пьяная щедрость овладела и Другом Народов: он выставил бутылку виски, прикупленную для подарка кому-то в Москве, а я, чтобы не отстать, банку икры, которую так и не смог продать, несмотря на приказ супруги моей практичной Веры Геннадиевны.
– В следующий раз берите икру только в стеклянных банках! – посоветовал Торгонавт.– В железных, как у вас, покупать боятся… Бывали случаи, когда наши впаривали кильку с зернистой этикеточкой!
Потом пели:
Хас-Булат удалой,
Бедна сакля твоя…
Золотою казной
Я осыплю тебя
Дам коня, дам кинжал,
Дам винтовку свою,
А за это за все
Ты отдай мне жену
Начали дружно, хором, но постепенно те, кто забыл или не знал дальше слова, замолкали.
Я сошел с дистанции где-то в середине, когда начал проясняться вопрос о том, что молодая жена Хас-Булата состоит в нежных отношениях с князем, пытающимся выторговать ее у мужа. До конца смогли допеть лишь Пипа Суринамская и Гегемон Толя. Честно говоря, я понятия не имел, что все закончится так скверно, мне почему-то всегда казалось, что они договорятся. В общем, Хас-Булат убил свою неверную жену – «спит с кинжалом в груди», а князь снес Хас-Булату саблей голову – «голова старика покатилась на луг».
Появился Спецкор, сообщил, что наше хоровое пение разносится далеко по ночному Парижу,
и выставил свою бутылку зеленогрудой, уже начинавшей исчезать из продажи «андроповки».
«Прощай, мой табор, пью в последний раз!» – провозгласил Поэт-метеорист, закусил и рассказал, как у них в Союзе писателей направляли поздравительную телеграмму автору этой знаменитой песни, но на почте ошиблись и вместо «пою» отстукали «пью».
Старикан страшно обиделся, так как увидел в этом намек на беззаветную любовь к алкоголю, которую он пронес через всю свою долгую жизнь.
Ко мне подсел пьянехонький Торгонавт и с доверительной слезой, совсем по-рыгалетовски, поведал свою печальную историю мальчика из творческой семьи, насмотревшегося на мытарства родителей-вхутемасовцев и выбравшего себе профессию ненадежнее. Нет, сначала-то он хотел стать инженером – тогда это еще ценилось, но отец подхалтуривал – красил праздничное оформление для большого универмага – и всегда брал с собой сына, подкормиться. Было это после войны, а бездетная директриса магазина всегда угощала или конфетами, или эклером.
– И знаешь, что самое интересное? тряс меня за плечо полуплачущий Торгонавт.
– Я ведь ни о чем не жалею, хотя мои акварельки хвалил сам Фальк. Он дружил с папой.
Потом хором уговаривали Пейзанку примерить платье от Кардена.
Она отнекивалась, объясняла, что ей жалко портить ленту, завязанную изумительной розочкой, но товарищ Буров заявил, что изготовление розочек из ленточек – его прямая обязанность, после чего Пейзанка смирилась и ушла переодеваться. Ни с того ни с сего хватились Диаматыча, и я уже было собрался что-нибудь наврать, но Друг Народов предположил, что профессор, по всей вероятности, выбрал свободу и попросил у французов политическое убежище. Все просто повалились от хохота! Вернулась Пейзанка. Платье было умопомрачительное, элегантно-легкомысленное, с той изящной небрежинкой, которая, наверное, и стоит таких денег.
– Горько! – завопила Пипа Суринамская и, не удовлетворившись кратковременным поцелуйчиком смущенной Пейзанки и ослабшего Поэта-лауреата, сгребла Гегемона Толю и показала, как на своей свадьбе она целовалась с генералом Суринамским, тогда еще лейтенантиком.
Дальше – нашли по телевизору парад клипов и начали танцевать.
Естественно, товарищ Буров заграбастал Аллу и в процессе музыкального топтания посреди номера все крепче и крепче прижимал ее к себе – она даже уперлась кулачком ему в грудь. Он что-то шептал Алле в лицо, и мне казалось, я чувствую его разгоряченное, пьяное дыхание.
– Давай набьем Бурову морду! – присев рядом со мной, предложил Спецкор. Ишь, бурбоншце! Терпеть не могу, когда пристают к чужим женщинам. А ты чего скуксился – борись!
– Не умею
– Вот-вот! Ты обращал внимание, что у роскошных баб – мужья обычно жлобы жлобами?
А почему? А потому что, когда нормальный парень видит классную девочку, что он испытывает?
– Что?
– Он испытывает не-ре-ши-тель-ность! А вдруг я не в ее вкусе?
А вдруг она не то подумает?.. А вдруг за ней ухаживает кто-нибудь в кожаном пальто, а на мне папин габардин? Точно?
– Точно! – поразился я верности его наблюдений.
– А какой-нибудь хмырь с немытой шеей, даже не посмотрев на себя в зеркало, подвалит и цап мертвой хваткой"